Сам Джеффри не считал, что был в таком уж отчаянии. Уж он-то знал об отчаянии, наверное, все, если не больше. Он успел изучить это чувство, когда все только начиналось. Когда мать заявила о своем уходе, когда разлучила их с сестрой и когда на отца обрушилась его болезнь, а на самого Джеффри забота о нем. Тогда он был в полнейшем отчаянии. Надо думать, перед его глазами жизнь, которая только-только начала складываться, по кубикам обрушивалась вниз, на самое дно. Но человек — существо забавное, и он постепенно привык. Тем не менее, отчаяние вкупе с подругой беспомощностью иногда наведывалось к нему в особенно угнетающие дни. Так что поиск новой работы был для него вполне себе нормальным днем, а то, что он все же нашел дополнительный заработок недалеко от дома даже делал его хорошим.
— Хорошо, — все также спокойно согласился Джеффри, пожимая протянутую руку. Это казалось ему забавной традицией. Сам он не очень-то любил трогать людей, тем более малознакомых, но они и так слыли странной семейкой, так что Джеффри шел на поводу негласных правил приличия и старался хоть в этом не выделяться. Рука Стюарта оказалась предсказуемо теплой и довольно мягкой. Почему-то Джеффри именно так и думал. Это только старушки с предрассудками видели в молодом мужчине вестника смерти, который, наверное, прятал за выглаженными брюками костяную ногу, а за спиной острую косу. Джефф же был прекрасно осведомлен, что профессия Стюарта ничем не отличается от остальных. Одни продавали яйца и молоко, другие гробы и памятники. Спрос порождал предложение.
Попрощавшись до назначенного часа, Джеффри ушел домой, радуя сестру рассказом о том, что теперь у них денег станет немного больше. Выпив стакан воды, он отошел к кафе, отменив свою смену на сегодня. Джефф даже не стал врать — был не приучен, — рассказывая о том, что нашел еще одну работу, поэтому ему требуется пересмотреть график. Замена нашлась быстро и спустя недолгое время он уже снова был дома, подставляя плечо своему рано состарившемуся отцу, чтобы исполнить утреннее обещание и вывести его на улицу. Джеффри вручил ему самодельный лимонад в пластиковой, небьющейся посуде, и сел рядом, прячась от яркого солнца в тени крыши их веранды.
Настроение отца заметно улучшилось, он даже немного поговорил с сыном, пока тот терпеливо выслушивал заикающиеся протяжные звуки его голоса. В отличие от Фелпсов, Моссы не говорили о новой работе. Джеффри вообще не посвящал отцу в то, что он делает, когда и как. Это неизменно расстраивало мужчину, который, конечно, не хотел, чтобы его дети выбивались из сил ради него, бесполезного старика. Джеффа же это в свою очередь немного раздражало. Что он предлагал? Выкинуть его в лесу и оставить умирать? Джениффер присоединилась к ним, осторожно отпуская своего сына на руки к деду. День был определенно хорошим, и даже когда отец снова испачкал стол за обедом это не сильно задело Джеффри.
Ровно в четыре часа и ни минутой позднее он стоял на пороге дома Фелпсов и стучал в дверь. Было ли ему интересно, что для него готовит Стюарт? Ни капли, если честно. Он просто хотел получить свою работу, сделать ее и вернуться домой уже для вечерних процедур. Возможно, если он придет не слишком поздно, он успеет немного поиграть с племянником, который оставался, казалось, единственным лучиком света в их темном царстве. А потом ляжет рано спать, потому что отец, сраженный Альцгеймером, не даст ему проваляться в постели до обеда. Впрочем, Джеффри всегда был жаворонком, так что не сильно страдал из-за этого.

Возможно, для Стюарта казалось странным, что его новый и единственный сотрудник стучал, прежде чем войти, но для Джеффри в этом не было ничего удивительного. Это было вежливым жестом, не более того. Конечно, Мосс знал с детства, что в лавки с товарами — продуктами, одеждой или предметами обихода — можно было заходить, лишь толкая дверь. Но родители точно никогда не показывали ему, как входить в похоронное бюро.
Тем не менее, не дождавшись какого-либо ответа, Джеффри не испытывал никакого смущения или тени сомнения, толкая незапертую дверь и входя в помещение. Он осмотрелся. Ничего не изменилось. Только вот хозяина заведения не было поблизости. Впрочем, с заднего двора доносились звуки кипящей работы, туда-то Джефф и направился.
Стюарт, завидев парня, как-то странно обрадовался, словно это не Джеффри напросился на работу, а сам Фелпс искал себе помощника, причем очень давно. Впрочем, Мосс не удивился. Его новый босс всегда был таким.
Выслушав рассказ Стюарта о памятниках Джеффри кратко кивнул, дав понять собеседнику, что выслушал его и принял сказанное к сведению. Нельзя сказать, что ему было не интересно, но и особого энтузиазма Джефф не проявил. Если Стюарт почти всегда был в благостном расположении духа и улыбался до ушей, то Мосс являл ему полную противоположность и вообще порой мало отличался от тех, с кем Стюарту приходилось иметь дело по работе. Разве что чуточку теплее кожей.
— Да, — кратко ответил Джеффри на вопрос.
В то время как Фелпса поражало то, как парень стучит в дверь, прежде чем войти, Джеффри удивлялся тому, как тот разговаривает. Люди порой были очень забавными. Когда они старались быть вежливыми и дать другому человеку мнимую возможность выбора, люди задавали вопросы, не несущие никакого смысла.
Неужели Джеффри, который сам пожелал работать здесь и заранее согласился на любого рода деятельность, мог ответить отказом? Тогда бы все предыдущие его действия оказались абсолютно нелогичными.
Оглянувшись, парень быстро нашел почти все необходимое для уборки. Он взял крепкий мешок и принялся собирать мусор покрупнее, затем с помощью веника он собрал мелкое крошево и каменную пыль. Поинтересовавшись у Стюарта, где взять ведро и тряпку, Джеффри перешел ко влажной уборке.
Он работал быстро и очень сосредоточенно. Было странно признавать такое, но у парня определенно имелся талант к уборке. Кажется, так качественно здесь не прибирались никогда за все время существования дома. Более того, Джеффри эта работа совершенно не раздражала, а приносила некое удовлетворение.
Секрет же его был прост. Мосс был отвратительным педантом. Пожалуй, многие люди, одаренные естественной ленью, присущей почти всем человеческим существам, сочли бы Джеффри больным на всю голову. Но он был действительно из тех, кто не мог крепко спать, если в ванной сиротливо висела забрызганная зубной пастой полочка.
Иногда Джеффри думал, что у него есть что-то от аутистов. Например, когда, не выдержав, протирал пыль, будучи в гостях. Но грязь его и впрямь раздражала, поэтому избавляться от нее было по-своему приятно.
Вот и сейчас, закончив с выделенной ему территорией, Джеффри тщательно сполоснул все предметы, которые использовал для уборки и поставил их обратно на свои места. После чего выжидающе посмотрел на Стюарта, ожидая дальнейших указаний.

Вероятно, уборка заняла у Джеффри меньше времени, чем рассчитывал его новый работодатель, поэтому некоторое время пришлось подождать. Стюарт работал с памятником и пока не мог дать задание для парня, чьи рабочие часы ещё не окончились. Вероятно, это тоже оказалось приятным сюрпризом для владельца похоронного бюро. Джеффри, несмотря на довольно низкий оклад, не стремился растянуть дела, чтобы сделать меньше, а получить обещанное. Ему, честно говоря, такое даже в голову не приходило.
Хотя бы потому, что убираться, как уже было сказано, Джеффри любил. И тут он за любимое дело получал средства на обеспечение всей его семьи — приятно же. Кроме того, он был довольно честным парнем, несмотря на все прочие странности. Он предлагал свои услуги, ему за эти услуги предлагали деньги, всё справедливо. Джеффри выполнял задачи хорошо, а в ответ получал рекомендации или больший оклад.
Когда из дома выглянула женщина в годах, Джеффри невольно обратил на неё внимание, чем — к новому удивлению — вызвал искреннюю улыбку. И почему визит работника, которого ещё вчера эта семья не ждала, вызывал столько радости? Тут невольно задумаешься, а был ли странным сам Джеффри или, может, не он, а…
— Добрый день, — привычно кратко отозвался Джеффри, использовав ту же форму приветствия, какую выбрала женщина, хотя этот день не слишком отличался от многих других и вряд ли его в полном смысле слова можно было назвать добрым.
Предложение миссис Фелпс помочь с телом сперва не вызвало никаких особенных эмоций у Джеффри. Честно, он сперва решил, что труп был достаточно грузным, чтобы женщина испытывала проблемы. Но мать Стюарта решила пуститься в более подробные объяснения, и вот тогда Джеффри на секунду заколебался.
Да, он был не самым обыкновенным парнем, со своими странностями, но всё же не жаждал лицезреть насилие или другие отвратительные вещи. Подростковый максимализм в нём потух уже давно, а вместе с ним и желание тыкать трупы птиц палочкой, чтобы посмотреть, не вывалятся ли кишки.
Тем не менее, отказываться Джеффри не собирался. Да, зрелище вряд ли ему понравится, но ему платили за разную работу. Он сам попросился на службу в похоронный дом. Значит, заранее знал, что работа с телами и всякими жидкостями этих тел могла коснуться и его. Однако этого секундного замешательства хватило, чтобы в разговор вступил Стюарт.
Было очень мило, что он заботился о психике своего сотрудника. Аж даже немного противно от такой милоты. Нет, правда, с чего вдруг? Ещё вчера Стюарт даже не знал, кто такой Джеффри, а сегодня такие приступы благожелательности?
— Я работал с живыми, — проговорил Джеффри и зачем-то пояснил свою шуточку, видимо, привыкнув, что их мало кто понимал. — Это хуже.
С этими словами он преспокойно двинулся за миссис Фелпс, испытывая любопытство (всё же он никогда не видел, как устроены эдакие морги для подготовки тел к похоронам) в равной степени с волнением. Мёртвых тел так близко он тоже ещё никогда не видел.
Нижний этаж оказался примерно таким, каким его представлял Джеффри. Кафель, металл и другие холодные, а главное — легко моющиеся поверхности. На столе тело. Сморщенное тело старушки, похожее больше на мумию, чем на человека, который только на днях ходил и разговаривал, ворчал на молодёжь и покупал рыбу в магазине.
Жаль, конечно, тело никто даже не прикрыл чем-то, как, опять же, демонстрировали в фильмах. Некоторые части миссис Макинтайр Джеффри не хотелось бы видеть, но… В конце концов, он и своего отца голым не должен был видеть каждый день, но такие вот дела.
Атмосфера не была приятной, но и пронизывающей до костей Джеффри бы её не назвал. Место, как место. Тело, как тело.
Миссис Фелпс даже выдала парню перчатки с заботливой улыбкой, крайне не подходящей ситуации, но Джеффри с охотой их принял. Не хотелось напрямую касаться сморщенной обнажённой кожи старушки. Кроме того, ему достался даже одноразовый прозрачный фартук, как у мясников, «на случай, если что-то брызнет», как добродушно уведомила его миссис Фелпс. Джеффри только оставалось надеяться, что не брызнет.
И в целом всё шло хорошо. Сероватая кожа оказалась холодной наощупь, такой, что сразу понимаешь — это уже просто оболочка, не человек. Никакой жизни в ней нет. Весила старушка тоже не слишком много для молодого парня, так что он легко перевернул её… и сглотнул. Вот она, та самая дырень, о которой заявляла мама Стюарта.
Редкие, всклокоченные седые волосы слиплись на затылке и почернели от крови, спёкшейся вокруг чего-то чёрного и сочащегося. Конечно, прямо дыры, сквозь которую видно было бы мозг, там не было, но Джеффри, не привыкший видеть такие травмы, примерно так сейчас и видел голову несчастной старушки. И никак не мог отвести взгляда.
Вероятно, впервые за многие годы лицо его что-то выражало, раз миссис Фелпс решила поинтересоваться, всё ли в порядке. И не будет ли его тошнить.
Тошноты Джеффри не чувствовал. По крайней мере, не думал об этом. Но зрелище почему-то оказалось неожиданным для него.
— Да, — кратко ответил он, оторвав, наконец, взгляд от травмы затылка. — Чем-то ещё помочь?